Сбой Хранителя Горта: Голем - Страница 21

Медленно сживаясь с запульсировавшей в висках болью, я обратился в слух…

— Ха! Да я говорил, что он ещё нескоро сможет в себя прийти, — раздался рядом со мной сиплый мужской голос. Говоривший цыркнул слюной сквозь зубы, сплюнул на пол и продолжил, — мало того, что тяжеленный, как наковальня моего тестя, так от него ещё и сивухой разит, дышать нечем! Всё, меня уже воротит, как будто сам вчера набрался! Пошли, Лоти, лучше наверх. У меня ещё кувшинчик свежего пива припасен…

— Медового? — деловито осведомился второй мужчина, видимо, тот самый Лоти.

— А как же! — самодовольно крякнул первый, — моя знает, что я только такое люблю, я тебе говорю…

— Балует она тебя, Пио, — произнес Лоти, — медовое это хорошо… Только, слышь… Дино приказал с этого бродяги допрос снять…

— Ой, Лоти, я тебя прошу…, - протянул Пио, — когда это квартальный надзиратель что другое приказывал? Достал уже этот надутый индюк. Пошли, говорю, пока медовое ещё холодненькое… Дино сегодня уже не вернется, я тебе точно говорю. Так что допрос с утра по-быстрому снимем…

Послышались шаги, скрип давно несмазанных петлей, стук захлопнувшейся двери. После того, как хлопнул засов, до меня долетели уже приглушенные слова Лоти:

— А медового только один кувшин?

— Вот ты наглый, Лоти, я тебе говорю, — отозвался Пио, — один, один. Второй с тебя будет…

— Не, Пио, — серьезным тоном ответил Лоти, — сначала выпиваем твое пиво, а потом каждый свое…

Через секунду в коридоре раздался дружный мужской смех, потом где-то скрипнула и захлопнулась дверь, и голоса Пио и Лоти окончательно пропали.

Как ни странно, но боль постепенно стала проходить. Боясь спугнуть это ощущение, я даже не делал попытки пошевелиться. Никогда такого не было… Уж если хвосторуб тебя вырубил, то жестокое похмелье быстро не исчезает. По крайней мере, тот дрянной хвосторуб, что мне достается…

Как меня могло занести в участок квартального надзирателя? Напряженно пытаясь вспомнить события предыдущих суток, я совершенно неожиданно крепко заснул…

…Я стоял над массивным столом в хорошо освещенном кабинете, рассматривая проекцию чертежа какого-то сложного механизма. Что-то в этом чертеже мне не нравится. Вот чувствую, что где-то есть ошибка, но никак не могу её найти. Придется запустить процесс проверки всех расчетов заново. Но лучше это сделать сейчас, потому что исправление даже малейшей ошибки на стадии производства потребует дополнительных ресурсов и материалов. И времени.

В дверь осторожно постучали.

Клод. И не один. Помощники и големы охранения сопровождали его до резервного портала от самой границы. Незапланированный визит, значит, что-то случилось. Непредвиденное. Ладно, необходимое плетение активировано, проверка расчетов запущена, а я могу поговорить с человеком.

— Входи, Клод.

В проеме дверей появился крепкий мужчина средних лет. Его обветренное и покрытое шрамами лицо выдавало в нем опытного и закаленного поисковика. Мужчина держал за руку испуганную девочку лет пяти или шести. Никогда не мог точно определить возраст человеческих, хммм…, детей. Нет, скорее удивленную, а не испуганную. Её широко распахнутые зелёные глаза внимательно, с чисто детской непосредственностью, разглядывали меня и обстановку в кабинете.

— Это Мика, моя дочь, Хранитель, — сказал вместо приветствия Клод.

— Ага, догадался, — ответил я и указал в сторону столика и удобного дивана, — проходите, сейчас принесут перекусить.

Клод сдержанно кивнул, подвел и усадил девочку на диван.

Я сел в свое любимое кресло напротив них.

В кабинет прошмыгнул рабочий голем и быстро расставил на столике несколько разогретых пайков, стаканы и запотевший кувшин с водой.

Клод подвинул дочке кашу и налил ей воды. Потом налил воды в свой стакан, с наслаждением выпил.

— Доченька, ты поешь, — сказал он девочке, — а папе надо ненадолго выйти. Я скоро вернусь, хорошо? А пока дядя О'Нос присмотрит за тобой. Будь умницей.

Клод чмокнул дочку в щеку, на секунду нежно прижал её к себе, затем встал и быстро направился к дверям.

Девочка проводила его встревоженным взглядом, а когда за дверь за Клодом закрылась, опять посмотрела на меня.

— Ты ешь, — улыбнулся я ей, — это вкусно. Не волнуйся, папа скоро вернется. А я пока расскажу тебе немного о себе…

Мелкий камешек, впившийся мне прямо в щеку под левым глазом, не дал досмотреть сон до конца. Приснится же такое… Какой кабинет, что за ребенок? Яркие впечатления от сна по мере моего пробуждения постепенно размылись. Вот бред…

Осторожно подвигав руками и ногами, я убедился, что вполне способен двигаться. Боль ушла бесследно. Перевернувшись на спину, я пару секунд прислушивался к своим ощущениям и к обстановке в камере. Тишина и спокойствие, только в дальнем углу кто-то копошится. И попискивает. Бррр… Только крыс мне не хватает.

Сквозь небольшое оконце, забранное толстой решеткой, в камеру проникал воздух и слабый, вроде как подвижный свет. Точно, видно, где-то на улице рядом с оконцем факел горит.

Упершись руками в каменный пол, я рывком сел и осмотрелся.

Может встать? А почему бы и нет? Тело слушается не то, чтобы нормально, оно чувствуется вообще как-то непривычно легко…

Что за дряни я вчера напился?

Все ещё не веря, что последствия хвосторуба совершенно покинули мой организм, я осторожно поднялся и двинулся к стене, в которой виднелось окошко.

Ага, вот и соломка на полу валяется, значит, здесь у окошка с чистым воздухом и будем остаток ночи коротать.